Тень Уробороса (Лицедеи) - Страница 94

Впуская их, система охраны дома даже не пикнула. Этот «квартет» в черном был вхож сюда в любое время суток.

Мы обнялись с Джо, чмокнули друг друга в щечку — крест-накрест, как было негласно принято между мной и нею. С ее парнями мы только обнялись, с каждым по очереди. Завершив этот ритуал, обменялись нейтральными вопросами о делах-погоде-природе.

— Идем со мной, — коротко и чуть картавя, сказала тогда Бароччи своим нежным, будто журчание ручейка, голосом. — Чез, остаетесь тут.

Ломброни кивнул и, не долго думая, отвесил подзатыльник Порко, собравшемуся по своей дурацкой привычке погрызть орешков прямо в гостиной.

Не досматривая до финала сцену их препирательств, мы поднялись в тетин кабинет. И ведь Джоконде, в отличие от меня, она выделила время! Я даже слегка приревновал Софи к начальнице «Черных эльфов».

— Что узнали? — без предисловий спросила генерал Калиостро, усаживаясь за свой стол.

Джоконда молча протянула ей ДНИ и уселась в кожаное кресло. Просматривая информацию в своей интерлинзе, тетя махнула рукой, чтобы сел и я.

— Угу… — она побарабанила длинными ногтями по полировке. — Что еще?

— Этот человек зарегистрировался как Андрес Жилайтис, проживающий в Вашингтоне. Отпечатки пальцев, рисунок сетчатки глаза в точности совпадают… Он частный охранник Маргариты Зейдельман.

— Зейдельман? Очень интересно… И что Маргарита?

— Ее номер не отвечает. Возможно, в отъезде. В данный момент ищем.

— Вам придется вылететь туда вместе с Риккардо.

Джоконда кивнула и ласково улыбнулась, будто речь шла не о преступлении (я уже догадался, что они занимались моим самолетом), а о детской шалости. Вот только какой из того «пернатого» задохлика частный охранник?..

— Теперь ты, Рикки. Давай уже займемся тобой, — тетя неторопливо протерла очки — не иначе как для того, «чтобы лучше видеть тебя, дитя мое». Под ее сканирующим взглядом я ощутил себя инфузорией-туфелькой под окуляром микроскопа. — Расскажи по порядку, как все произошло. При этом я буду тебе признательна, если ты не ограничишься лишь сухим изложением фактов, а в подробностях припомнишь течение своих мыслей в той ситуации…

Мне польстило тетушкино доверие. Но я замялся, докладывать мне или нет о записке преступника-самоубийцы. Интуиция подсказывала, что об этом должно знать как можно меньше людей.

— …Он вел себя слишком подозрительно. Чувствовалось, что он почти в панике. Когда я направился к нему, он побежал, потом схватил ту девчонку…

— Дик, почему ты обратил внимание именно на него? — уточнила донельзя логичная Джоконда.

Тьфу! Так и знал, что вмешается Джо и испортит мне всю игру!

Ну не хотел я выдавать того парня, почему — не знаю! По какому-то наитию чувствовал, что для пользы дела мне пока лучше придержать язык за зубами. По крайней мере, ничего не говорить о записке и на досуге обмозговать это дело самостоятельно…

— Я ведь говорю, что…

— Мы уже слышали, — перебила Софи Калиостро. — Джо спрашивает тебя, что привлекло твое внимание именно к этому человеку. Мало ли, по какой причине может волноваться пассажир самолета? Рикки, ведь есть что-то еще. Не так ли?

О, женщины! Я вздохнул и вытащил из кармана измятую, но уже аккуратно мною сложенную записку преступника: «ПОМОГИ ВСЕМ!» Тетя внимательно рассмотрела ее, передала Джоконде. Девушка перевела взгляд на меня.

— Ну и почему ты хотел скрыть это? Рикки, ведь все это — не шутки, — продолжала генерал.

Хуже всего, когда не знаешь, чем объяснить свои предчувствия.

— Тетя! Джо! Могу я попросить вас об одном одолжении? Я тоже буду разбираться в этом деле, но пусть пока эта улика не становится достоянием ВПРУ… Мне кажется, здесь нужно сохранить в тайне некоторые вещи, чтобы это не повредило следствию…

Они обе не стали спорить. И на том спасибо.

— Зачем готовить крушение самолета, чтобы затем выдать себя и дать шанс избежать катастрофы? — Джо озвучила мои недавние сомнения. — Я подняла старые материалы из архивов ГК… Прецедентов, когда смертник сам, сознательно, выдает себя, уже заложив взрывчатку, не случалось. Крушения происходили почти по одной и той же схеме, с незначительными вариациями… Либо самолет взрывался в воздухе, либо врезался в здание, и тогда количество жертв возрастало во много раз… Цель, как правило, была иррациональна: вызвать панику среди населения и, пожертвовав собой, попасть в лучший, с точки зрения исповедуемой религии, мир. Мотивация же — вполне материальна: семью самоубийцы обеспечивали денежными средствами сами заказчики преступления, оставаясь при этом за кулисами…

До меня вновь дошел ужас всего случившегося. Я думал, что заглушил его коньяком, обезболивающим и медитацией, однако он вновь проступил наружу. Если все это вернется, если люди снова начнут уничтожать друг друга почем зря, если человеческая жизнь обесценится настолько, что ее легко можно будет поменять на стопку купюр — какое будущее у всего нашего техногенного мира? Что будет с теми, кто открыл коридоры Галактики, не успев разобраться внутри самих себя? Крах? Тотальное уничтожение разумной жизни — везде и всюду, где успела ступить оскверняющая нога полудикого homo erectus?

— Поэтому, — сказал я, — я пока и не хочу, чтобы кто-то еще, кроме нас троих, узнал о существовании этой бумажки. Расследованию это не поможет, только запутает. Не исключено, что весть о записке попадет в прессу… Даже не знаю, как объяснить, но я чую, что ее нельзя светить, вот и все!

— Мы поняли тебя, — сказала тетя. — Мы уже все поняли. Думаю, ты прав. Ты редко ошибаешься, Рикки, и это твой огромный плюс как «аналитика». Джо, что на этого Жилайтиса?