Тень Уробороса (Лицедеи) - Страница 76

Глаза пролистывающего книгу «браковщика» безучастно скользили по ярким снимкам с компрометирующими посла надписями: «Антарес и его окружение: лучший друг террористки Эммы Даун, член организации «Подсолнух» Биар Масса с супругой и я с мужем. Сегодня Биар улыбается, а завтра спровоцирует волну бунтов на несчастном Клеомеде». Или: «Алан Палладас, ученый с Земли, принужденный сотрудничать с Антаресом, играющим по правилам госпожи Даун»… Остальное — в таком же духе, красочно, с иллюстрациями и дополнительными комментариями очевидицы, жены дипломата. Мало того: за деньги самого же Максимилиана Антареса, поспешно отчисленные издательству за срочность исполнения заказа…

7. Провал

Созвездие Козерога, орбита Клеомеда, личный катер Эммы Даун-Лаунгвальд, 25 июля 1001 года

Молча взирала Эмма на медленно удаляющуюся планету Клеомед. До чего же раздражают такие накладки! Ни с того ни с сего приходится срываться с насиженного места, менять дислокацию, уходить от погонь. Лет десять назад такая жизнь была ей по душе. Даун-Лаунгвальд теперь точно могла бы сказать: да, ей нравился риск. Но десять лет назад. А сейчас… Чего хотела Эмма Даун сейчас?

Лишь однажды она была откровенна, да и то — с родной сестрой, точнее, родственником-гермафродитом по имени Лора. Может, и зря откровенничала. Но что сделано, то сделано.

— Знаешь, Лорка, — сказала она тогда за бокалом «Дом Периньон» стадвадцативосьмилетней выдержки, проницательно глядя на будущего подполковника ВПРУ лихими зелеными глазами. — Знаешь, осточертевает прикрываться высокими идеями… Это для них, для психов этих хорошо: вперед, даешь, умрем за… Бесы. И бесы в них сидят. Никакому экзорцисту не по зубам…

Лора выдержала прямой взгляд сестры и постаралась не выказать своей неприязни к ее широкому скуластому скандинавскому лицу, оканчивавшемуся почти по-мужски волевым подбородком. Эмма облизнула большие чувственные губы и небрежно отбросила за плечо прядь светлых волос.

— Зачем возишься с бесами? — коротко выстрелила в нее управленка.

— Они за меня пойдут на верную смерть! Никогда не верила в реинкарнацию. И вдруг — нате вам психопатов-самоубийц. Сама видела: таким даже аннигиляционный барьер не барьер… Только рады сдохнуть… Так-то…

— Поздравляю с удачным выбором соратников, — скрывая яд сарказма, процедила Лора. — Не ты ли им внушаешь крамолу, сестрица?

— Они сами рады. Ничего внушать не надо. Это у тебя под крылом «провокаторы» сидят, твоим же Управлением воспитанные и выкормленные. А нам таких не нужно, мы другим сильны. Идем со мной, Лорка! Не обижу, вот увидишь! И ребятишкам твоим применение найдем. Я ведь все равно свое возьму, Лор!

— А какова твоя программа? Мне хочется услышать это лично от тебя… — Лаунгвальд-младшая пила совсем мало и создавала резкий контраст хмельной и немного дурашливой Эмме.

Это был последний прилет Эммы на Землю. С тех пор в Колыбель Содружества, на родину Лаунгвальдов, наведывались только посланцы от вынужденной сменить фамилию руководительницы оппозиции.

Красивые, подсвеченные алым закатные скалы, близость Атлантики, крики чаек… Никаких фильтросфер, никаких отпечатков цивилизации! Как все свежо в памяти, а ведь было это больше десятка лет назад…

— Программа… Да такая же, Лор, как у тебя, программа. Я власти хочу. Безраздельной. Впрочем нет! — она в прямом смысле слова сделала широкий жест, взмахнув большой рукой и расплескав на землю драгоценные капли вина из бокала. — Нет! С тобою — поделюсь! Не обижу ни в чем, только ты мне помогай. Удел дураков — бунтовать. Наше с тобой призвание — пользоваться дураками. Дурость, жадность и тщеславие — три кита, которые согласны бесплатно волочить на себе любую поклажу. Так зачем нам идти пешком, когда можно ехать, усевшись на эту поклажу, Лор? Ну?..

Лора выбирала недолго. Мятежная, но сильная сестра лучше, чем многолетнее прозябание в пешках Управления.

И Эмма действительно помогала, выполняя все пункты договора. Взлет Лоры к вершинам власти, пусть пока местечковой, но уже реальной, всего за десять лет — из капитанов в подполковники. Это Лаунгвальд-младшая предпочитала скрывать и от всех (что естественно), и от самой себя. Врать себе, разумеется, не удавалось, поэтому приходилось просто как можно реже вспоминать о протекциях, обеспеченных Эммой…

Теперь Эмма Даун отлично видела все это. Лора захотела того, о чем тогда городила философию подвыпившая сестра: ее, безраздельную и реальную. Эмма и ее самоубийцы стали не нужны подполковнику Лаунгвальд.

— Ты никогда не отличалась большим умом, Лора… — складывая руки на широкой груди, пробормотала Даун. — Ты не учла Кира… Ты не учла многих составляющих… Ты не видишь дальше своего длинного носа… Черт, зачем ты это сделала, Лора?! Зачем? Я бы тебя не обманула, я играю честно, тем более, со своими. Ты входила в мой клан, а своих я не обижаю. А теперь… Дура ты, Лорка! Я-то уйду, пока уйду. А вот ты останешься. И подставишься, Лорка, как пить дать подставишься… Не думала я, что тебе суждено так зарваться…

— Госпожа Даун! — прервала поток ее мыслей вслух подошедшая телохранительница. — Вас вызывают в приват…

— Отмени, игнорируй, — отмахнулась было Эмма, но затем вскинула голову и развернулась. — Хотя нет! Стоп!

Они быстро покинула зал и, заправив в глаз линзу, ушла в свою каюту.

Проектор транслировал прямо на сетчатку зрачка Эммы изображение части голографической комнаты-кабинета с видом на роскошный, залитый солнцем сад. Солнце Эсефа так щедро, что его нельзя не узнать даже за сотни парсеков от того места, где оно, Тау Кита, царит во всем своем великолепии. Да, это не загаженный Клеомед с его мутантами… В то же время ни на Эсефе, ни во всей системе Тау нет даже намека на атомий — основного составляющего футурум-вещества. Вещества, которого еще нет и которое поможет выйти за пределы местной Галактики, не соотносясь с условиями, диктуемыми гиперпространственными тоннелями. Вещества, первым магнатом которого станет она, Эмма Даун-Лаунгвальд.