Тень Уробороса (Лицедеи) - Страница 346

346

Оружие, которое осталось после нападения автоматчиков-призраков, пригодилось для испытаний, но его переконструировали для стрельбы резиновыми патронами. Такие игрушки были в ходу во время «показух» на Колумбе, и потому защитное обмундирование позаимствовали у тамошних коллег.

Но только кто же знал, что вояка, изображавший самого Хаммона, снимет в жарком помещении душный шлем, зазевается, прослушает команду к повтору нападения и не успеет надеть его обратно?! Когда настоящий Фараон увидел, что может произойти с ним при возвращении, причем вовсе не от резиновой пули, ему изрядно поплохело. Ведь в отличие от участников эксперимента он окажется у себя дома вовсе не в защитной броньке, а в том, в чем пришел на работу.

— Ничего у нас не получится, — констатировал Дик, погружая на носилки раненого вэошника. — Это, Джо, какой-то порочный план. С ним мы проблему не решим.

Джоконда отошла в сторону, так ничего и не ответив майору Калиостро. Фараон молча сопел.

— Завтра попробуем еще! — решил Чезаре, впервые переступив через мнение своей начальницы.

Марчелло и Витторио сразу же одернули его на родном языке, а Джоконда сделала вид, что ничего не слышала. Все понимали, что даже если заставить людьми весь диск, в той ситуации, которую расписывал Хаммон, погибнут все. А со смертью самого Хаммона прекратит жизнь и вселенная, где они живут, только и всего.

— А если бы мне остаться здесь? — робко поинтересовался Хаммон.

Дик приобнял его за плечи и тихо сказал:

— Ты, конечно, прости, но сколько — в среднем — живут мужчины твоего мира?

Вспоминая, Хаммон призадумался.

— Ежели ничего не путаю, то как-то говорили — лет пятьдесят шесть. Но у меня в роду все жили до семидесяти! — встряхнувшись, предупредил он.

— Спасибо. Если ты останешься, ты подаришь нам целых двадцать пять лет, начиная с сегодняшнего дня! Наш мир просто схлопнется в миг твоей смерти. Сразу и безоговорочно. Черная дыра сожрет самое себя, — и Калиостро указал ему на эмблему управленческой Лаборатории на рукаве подъехавшей к ним Лизы Вертинской, где светящийся в темноте змей кусал собственный хвост. — Вот это и будет самым настоящим концом света, а вовсе не трубящие ангелы, вскипающие реки и чудовище, которое выползает из морских вод с блудной девкой на спине. Зато… гм… опомниться мы не успеем, что правда, то правда…

— Вот это да-а-а… — в ужасе прошептал Фараон. — Вот это я натворил…

— Именно так, — поддакнула Фанни. — Хотя, по большому счету, тебе-то что, верно? Для тебя время не изменилось.

— Прекрати, Фанни…

Джо поморщилась.

— Разве не так? — вздернула бровь гречанка. — Он только о себе и думает.

— Госпожа Паллада, это неправда! Я думаю о вас, тем более я подружился со многими из жителей этого мира…

— Если бы ты думал, ты бы не бухал, как последний алкаш. И не лез туда, куда не просят!

Джоконда не выдержала:

— Агент Паллада! Немедленно молчать! Что вы теперь измените?

Калиостро вернулся от раненого и успокаивающе пожал кисть жены:

— Фанни, не нужно. Мы все всё понимаем, но в этой ситуации криком делу не поможешь.

— А вот я предлагаю! — отчаянно заявила она. — Предлагаю отправить живым щитом нашего пленного спекулата. Этого Оскольда Льи! Как там встарь говорилось? Пусть искупит настоящим поступком преступления своих сограждан!

Но никто из них не ведал, что ничьим планам сбыться не суждено. За передвижениями эскадры, в составе которой прилетел на Сон майор Калиостро, проследили шпионы главнокомандующего Мора. И теперь Желтый Всадник точно знал, где скрываются эмигранты из аэропорта Мемори.

4. Потоп

Планета Колумб, середина февраля 1003 года

Комната опустела: офицеры разошлись по местам, и впервые за многие месяцы Софи и Фредерик остались один на один, и не голографическими проекциями себя, а по-настоящему.

— Поздравляю нас, Фред, — сказала генерал Калиостро. — Значит, не зря мы с тобой возились когда-то с нашими псиониками. Вот они подросли и сказали свое слово в этой войне. И спецотдел, и разведчики… Мы не зря жили.

Фредерик слышал гордость в ее тоне, но все же он деликатно исправил ее последнюю фразу:

— И не зря проживем еще, Софи.

— Да, дорогой зять, верно!

Менее чем за год нашествие спекулатов удалось купировать и задавить. И если враг пытался взять массой и нахрапом, то сопротивление воспользовалось умом и хитростью. Многочисленные сводки сходились в одном: наибольшее приложение сил к уничтожению противника оказал сам противник. Остатки разрозненной орды было изгнано с Земли, куда постепенно возвращалось коренное население. Несмотря на разрушения во многих городах, жизнь восстанавливалась. А война захлебнулась.

— Разреши посмотреть подольше на женщину, которая совсем не изменилась за те годы, что я ее знаю, — улыбнулся Калиостро.

— За сорок лет? Ты бессовестно мне льстишь, Фред!

— Нет. Твой взгляд не замутился, всё те же глаза сиамской кошки. Твой шаг тверд. Твой голос звучит как музыка. Я не вижу в тебе никаких изменений к худшему. Передо мной ты, та самая Софи Калиостро, которой я поцеловал руку, впервые увидев жену генерала Паккарта в обществе моей невесты Маргарет…

— Да… — мечтательно протянула Софи. — Как давно это было… И кто бы только мог предположить, что твой тринадцатый выкинет штучку, подобную тем, какие ты устраивал когда-то своему Учителю…

— Я ни секунды не сожалею. Дик — лучшее, что сопровождает эту мою жизнь. В прошлый раз было так, в этот — иначе, но они все равно повстречались.

346