Тень Уробороса (Лицедеи) - Страница 3

Я почти уверен теперь, что действие препарата контролируется психикой. Обезьяна вернулась в прежний облик через три дня. Но перед этим, пользуясь вполне традиционным для наших широт внешним видом собаки и лжесобаки, я вывел животных на улицу.

Набегавшись со своим двойником, полиморф по возвращении крепко заснул. Хорошо, что я сообразил не просто задвинуть щеколду, но и закодировать замок: утром я застал в вольере не пса, а снова обезьяну. Это говорит о том, что она перевоплотилась во время сна, причем задолго до истечения прежнего срока. Проведенный анализ показал, что это не связано с ослаблением действия вещества. Тогда — с чем же?

30.01.988 г.

Самка орангутанга все еще в лаборатории. Я не ожидал, что мои опыты продлятся. Удалось выявить механизм обратного досрочного перевоплощения.

Обезьяна как-то поняла взаимосвязь: когда она в своем настоящем облике, я не гуляю с ней, и ей приходится сидеть в душном вольере. Увы, таковы мои рабочие условия. Я еще не могу обнародовать открытие.

Когда же она принимает облик собаки, я вывожу их обоих на свежий воздух. Подозреваю, что она преследует цель оказаться на свободе и инстинктивно (?) использует возможность введенного ей препарата. Вырабатывается определенный рефлекс. Это любопытно.

Кроме того, это открытие дало мне почву для размышлений:

1) пока животное находится в чужом облике, оно не помнит, кем является на самом деле. Когда же оно возвращается в истинное состояние, его память хранит события, случившиеся с ним тогда. Это еще не подтвержденный факт, потому пока воздержусь от каких-либо заключений;

2) «выход из образа» происходит в результате осуществления целей, с которыми полиморф принимает чужое обличье. Думаю, отдавать эту обезьяну еще рано. Необходи……….

…14.2…….. (обрывочные символы, свидетельствующие о не очень аккуратной затирке информации)

02.03.1001 г.

2 года назад я уже имел общение с ними. Посредник получил от меня три ампулы вещества. На тот момент я весьма нуждался в средствах для продолжения своих тайных опытов. Осознаю, что это могло повлечь за собой негативные последствия, однако наш институт отказался от работы с атомием из-за принятия известной законодательной статьи. И Савский был бессилен, несмотря на то, что я добился определенных успехов, а разработанное по моей формуле вещество даже в нынешней форме способно угнетать мутагенное воздействие атомия.

Но я уже близок к решению проблемы…

Теперь эти люди вновь связались со мной. Это дилемма: мне нужен спонсор для продолжения моих разработок, и в то же время я очень сильно подозреваю, что имею дело с нелегальной оппозицией. Доказательств у меня нет. Пока нет. Это опасная игра. Я не уверен, что у них нет людей, которые обучены убивать. Даже, скорее всего, что есть, слишком уверенно они ведут себя.

Эту информацию получит моя дочь в случае моей гибели.

Выхода у меня уже нет.

(Конец записи)

2. Волков бояться…

Колумб, Город Золотой. Конец апреля 1001 года

Надо же было такому произойти! Всего на какую-то минутку задержался в квартире…

Алан замер. Будто каталептик, прирос к полу, зачарованно глядя на открывающуюся дверь. Бежать бы впору, а двинуться не в силах, и сердце гулко ухает в груди.

И время растягивается, точно густой сироп. И медленно, как во сне, переступает порог молодой человек в темной одежде.

Длинные пепельно-русые волосы с проседью собраны в тугой хвост на затылке, а глаза мертвы.

Палладас узнал его. Незнакомец являлся тем самым посредником, которому два года назад, еще на Земле, биохимик передал три ампулы. Тогда он прозвал парня «Господином Инкогнито», не подозревая, что вскоре того назначат его палачом.

Ох, и дорого обойдется ученому это проклятое изобретение! Люди с глазами цвета стали не останавливаются на полпути…

Господин Инкогнито шагнул к Алану.

Паралич прошел, но было уже поздно.

— Меня послали вас убить, — просто и безэмоционально высказался юноша.

Ученый сглотнул:

— Я понял, — через силу, но удалось ему улыбнуться, чтобы не потерять лицо даже в шаге от смерти. — Как ты меня нашел, Господин Инкогнито?

Юноша не удивился неуместному вопросу. Крепко сжав губы, он смотрел прямо в глаза Алану, и в холодно-серых зрачках его замерзал даже лучик колумбянского солнца.

— Это неважно. У меня мало времени.

И Палладас понял: всё. Лишь мелькнула глупая мысль: «Как он будет это делать? Как обойдет аннигилятор?»

Биохимик никак не мог предвидеть, что спустя восемнадцать дней его убийца будет сидеть в «зеркальном ящике» нью-йоркского филиала Управления на Земле, и твердить одно лишь имя — то, которое услышит сейчас из уст назначенной жертвы.

* * *

Земля, Москва. Конец мая 1001 года

Рабочий космопорта бросил на тележку последний тюк с мусором. Не обращая внимания на своих коллег, таких же «синтов», он покатил груз через площадку между подсобными помещениями.

Толпа прилетевших с Колумба редела. Пассажиры уже подстроились к ритму земного города, уже начали думать о делах повседневных, забывая веселье курортной планеты.

В километре от порта громадный транспортер буксировал челнок по взлетному полю, и так же медленно и размеренно «синт» толкал свою тележку, не глядя в ту сторону, где надрывались двигатели монструозной машины.

До распылителя было уже подать рукой, однако рабочий-биокиборг услышал странные звуки, доносящиеся из глухого закутка между низенькими постройками. «Синт» насторожился. На территории не должно быть посторонних — это аксиома. Но в темном тупичке кто-то был. Рычание — не рычание, не разобрать. И вроде как стонет человек.