Тень Уробороса (Лицедеи) - Страница 287

287

* * *

Земля, нью-йоркское ВПРУ, август 1002 года

Хаммон подскочил в холодном поту: и снова, и снова ему снятся вооруженные преследователи. Будь оно все неладно, зачем он полез в это темное дело?

Опять перед глазами неторопливо — как нарочно! — проплыли эпизоды смерти коллеги, погони, прыжка на странный диск, описание которого хранилось в запароленных документах…

Неужели все правда? Неужели гипотеза астрофизика Фурона, которую он, Хаммон, поначалу принял за бред, нашла подтверждение? Еще на днях все было как обычно: скучные будни, выпивка с постоянным собутыльником Озом Таггертом, несложные расчеты и наблюдения за компьютерной системой, поддерживающей работу учреждения… А потом… полумертвый, окровавленный Оз, вываливающийся из-за ящиков и перед тем, как испустить дух, шепчущий:

— Он… там!

И хорошо, что ноги вынесли Хаммона туда, куда нужно. Он прыгнул, сбил наземь людей, невесть как очутившихся на его пути (а ведь он видел, когда бежал: диск был пуст!). Но как вернуться? Наверняка его до сих пор поджидают там. А если Фурон прав от начала и до конца, то Хаммон вернется в тот же самый миг и на то же самое место, где исчез. И в спину его ужалит добрый десяток крупнокалиберных пуль. Никакой надежды выжить…

Хаммон сел на кровати и озабоченно потер морщинистое лицо. Рассказать обо всем здешним ребятам? Они тут же решат отправить его назад. А когда они отправят его назад… о-о-о! Но выкручиваться-то надо!

Он не успел заметить, как и когда к нему вошел посетитель. Это был мужчина средних лет, а то и пожилой, но осанистый и энергичный.

— Господин Хаммон, я ждал, когда вы проснетесь.

— А… Снова будете вопросы задавать? Так я уж все рассказал, что знал.

— То есть, вы поняли мою предыдущую фразу? — мужчина сложил руки на груди и прошелся по камере, изредка поглядывая на арестованного.

— А чего же там непонятного?

— Да вы и отвечаете на том же языке, на котором я спросил… Скажите, вы полиглот? Сколько языков вам известно вообще и на скольких вы способны говорить?

— Да я вообще, кроме кемлинского, никаких не знаю, с чего вы взяли?!!

Выпалив это, Хаммон осекся. Только что он произнес слово из родного мира. Либо его примут за ненормального, как после упоминания планеты, где он жил, либо…

Мужчина избрал второй вариант:

— Господин Хаммон, я думаю, вам стоит рассказать все. Ваше положение незавидно, потому что именно сейчас мы находимся на грани войны с серьезным противником, а ваши показатели в самом главном совпадают с показателями одного из пленных.

— Это с кем, с тем сопляком в шкурах, что ли? — презрительно усмехнулся Хаммон. — Ну вы даете! С вашей-то техникой — и обижать бедных дикарей… Воюете с беззащитными народами?

Незнакомец улыбнулся, подошел к нему и протянул руку:

— Меня зовут Фредерик Калиостро. Я не думаю, что вы каким-то образом причастны к людям, напавшим на наш мир. Но, согласитесь, более чем странно: у вас тоже нет аннигилятора, однако ж вы явно не монах с Фауста и не клеомедянский дикарь. Вы понимаете любой язык, на каком бы с вами ни заговорили. И отвечаете на этом же языке, не задумываясь и без малейшего акцента, в то время как при артикуляции ваши губы движутся совершенно несообразно произносимым звукам, понимаете? Вот, взгляните.

Фредерик указал ему на зеркало. Они отразились рядом.

— Попробуем одновременно произнести одно и то же слово, хорошо? Скажем, «зеркало». И постарайтесь смотреть на меня и на себя, сравнивая, как мы это произносим.

Хаммон и сам опешил, увидев разницу их мимики.

— Теперь говорим на этом языке: «зеркало»…

Движение губ Калиостро изменилось. Хаммона — осталось прежним. Но вслух оба произнесли одно и то же слово.

— Я ничего не понимаю! — арестованный потряс головой.

— Так вот попробуйте объяснить, что за мир, из которого вы прибыли сюда? Это какая-то другая галактика или просто солнечная система, отчего-то до сих пор не попавшая в реестр содружественных миров? Именно это нам и надо выяснить, чтобы понять, как вам помочь…

Хаммон растерянно провел ладонью по своим космам.

— Мне кажется, — поежившись, он придвинулся к Фредерику и перешел на шепот, — мне кажется, это вложенные миры, мэтр Калиостро…

— Вложенные миры? Вы хотите сказать, параллельные вселенные?

— Нет-нет-нет! — Хаммон отчаянно замотал головой. — Не параллельные, — он ухватил кисть одной руки ладонью другой и сжал, — вло-жен-ны-е! Один в другом. У Фурона была гипотеза, что если все состоит из атомов, то каждый отдельный атом может быть вселенной.

— У Фридмана!

— У Фурона! Ну и вот, если бы можно было создать обстоятельства, при которых тело уменьшится настолько, чтобы проникнуть в одну из вселенных-атомов, то там тоже можно было бы увидеть целый мир, как наш. Боюсь, мэтр Калиостро, что та установка на нашем предприятии уменьшила меня настолько, что я попал внутрь самого себя… и оказался среди вас…

Взгляд серых глаз создателя «Черных эльфов» остановился. Хаммону показалось, что сейчас с Калиостро случится что-то страшное — или он начнет метать молнии, или впадет в кому.

— Согласно этой гипотезе, — торопливо продолжил арестованный, — если я попробую снова воспользоваться этой штукой, она забросит меня обратно, в то же место и в то же мгновение, как я на нее запрыгнул. И меня убьют. Я понимаю, что у вас много и своих бед, война вон… но войдите и в мое положение: не хочу я помирать. Может, придумаем чего, а?

Ни падать без движения, ни разражаться громом с молниями Калиостро не стал. Он опустил голову и покачал ею безнадежно:

287