Тень Уробороса (Лицедеи) - Страница 120

120

— Так, и что, есть какие-то изменения, док? — спросил я, послушно переодеваясь.

— Никаких… — обреченно развел руками Слэйтер. — Проходите в лабораторию.

Вот насмешка судьбы: за одни сутки я уже успел побывать в двух лабораториях, причем почти по одному поводу — проблема с уродами…

Сразу оговорюсь: то, что в народе называют пробирками, выглядит как довольно вместительные округлые «аквариумы», унизанные различного вида и толщины трубками и проводами, которые тянутся к главной машине — собственно Инкубатору. Этих прямоугольных ванночек-аквариумов в лаборатории сотни, каждая имеет свой идентификационный номер. Разделяются они на секции: в зависимости от стадии развития зародыша.

В «пробирках» слева от Инкубатора видна лишь мутноватая жидкость, тогда как справа в бледно-розовых коконах плавают, дрыгая конечностями, почти готовые к извлечению сформировавшиеся младенцы. Конечно, разглядеть их сквозь стенки «плаценты» невооруженным глазом практически невозможно, однако очертания телец угадываются темными пятнышками.

Я с трудом представлял себе, что в прежние времена бедные женщины были вынуждены таскать такой «аквариум» в своей брюшной полости. Сегодня это было бы расценено ими как тяжкая расплата за какое-нибудь преступление, а тогда размножаться иначе не умели. Да, и еще… Меня даже прошиб холодный пот: ведь плод должен был выйти наружу, раздвигая кости таза и причиняя несчастным несусветную боль!

Гм… лучше бы я не задумывался над такими глобальными вопросами, иначе мне просто становится стыдно за человеческий род — что не нашелся еще в те времена свой профессор Муравский, который облегчил бы участь женщин Древней Земли…

— Это резервный блок Инкубатора, — пояснил профессор Слэйтер. — Мы не отключаем его, пока дети не сформировались до конца. Они здоровы. А вот прием новых клиентов нами пока отменен. До выяснения обстоятельств. Надеюсь, нам удастся установить причину сбоев до того, как все это пронюхает пресса…

— Ничего не могу обещать, — ответил я, разглядывая крайний правый «аквариум» с особо шустрым пациентом — если верить машине, высвечивающей данные плода, пацаном в возрасте тридцати девяти недель и девятнадцати дней, весом три килограмма семьсот граммов пятнадцать миллиграммов. Он так пинал ногой стенку своего вместилища, что «пробирка» содрогалась. А ведь, оказывается, «аквариум» сделан из какого-то упругого, как каучук, вещества, абсолютно прозрачного и явно очень надежного.

Проследив за выражением моего лица, профессор подтвердил:

— Да. Ванна рассчитана даже на случай падения. Внутри нее еще несколько невидимых глазу защитных прослоек. Все это максимально приближено к естественной анатомии женской матки во время беременности. А прежде, в первых Инкубаторах, ванны были сделаны из обычного полугибкого пластика…

Я не удержался, поморщился и перевел разговор на менее неприятную тему:

— С чего все это началось?

Профессор промокнул лоб гигроскопичной салфеткой, потом подвел нас к отдельно стоявшим восемнадцати «аквариумам». Они все еще обрабатывались отдельной машиной и выглядели в точности так же, как и все остальные. Пит с любопытством прилип к стеклу, но был разочарован. Единственное, что можно было разглядеть внутри, так это присоединенные к шлангам и трубкам шарообразные комочки размерами от чуть больше куриного до чуть меньше страусиного яйца.

— Просто так этого не увидеть, — сказал Слэйтер, вызывая развертку голограммы. Нам с Питером не помогло и это. Похоже, только взгляд специалиста смог бы уловить разницу между эмбрионом нормальным и эмбрионом с патологиями. — Этому уже почти семнадцать недель. Тот самый сиамский близнец. Первый из всех мутантов… — он тронул какой-то сенсор.

Изображение увеличилось во много раз, со всех сторон демонстрируя то, что было скрыто под плацентарной оболочкой.

Тут уж даже мы с Питом разглядели, что это сращенные между собой телами и головами младенцы. Большой неожиданностью для Маркуса было увидеть, как «оно» двинулось. Питер даже присел:

— Они что — еще живые?!

— В том-то и дело. Семнадцать недель — это тот самый срок, когда в прошлом, при практике внутриутробного развития, проявлялись первые визуальные признаки беременности…

— А если на кванторлингве? — скуксился Пит, которому лень было шевелить мозгами и который просто «включил дурачка».

— У женщины начинала меняться фигура, — пояснила молчавшая до тех пор педиатр, сопровождая слова красноречивыми жестами.

— Не показывайте на себе! — продолжал придуриваться Маркус, торопливо «смахивая» с нее что-то невидимое.

Дайана Грейт изменилась в лице и отступила. Думаю, она составила определенное мнение о работниках столичного спецотдела.

— В связи с этим мы не можем управиться собственными силами и… спасти этих несчастных младенцев от будущих мучений, — тщательно подбирая слова, закончил Слэйтер. — И именно поэтому здесь нужна помощь квалифицированного агента ВПРУ… Аннигиляционный ген этих зародышей уже включен, в случае нашего вмешательства пострадает — ну, вы сами понимаете — сотрудник инкубатора…

— Понятно, — сказал я. — Как у вас отключается эта система?

Дайана помрачнела и быстро покинула лабораторию. Профессор показал мне, какие команды необходимо ввести в машину. Я вошел через медитацию в необходимое состояние — это заняло секунду — и отключил свой аннигиляционный ген. Пит проделывал то же самое одновременно со мной.

120